Лаура Фёдорова
Воспоминания об отце Георгии Чистякове

При мне он никогда не повышал голоса, никогда не отчитывал за опоздания, «нехристианский» внешний вид, за то, «что съела яичко в пост». В нем все было необычным – взгляды на жизнь, голос, движения, детская непосредственность,– его надо было принять или нет. А кто его принял и полюбил, уже не мог не пойти за ним, хотя он не призывал, не «агитировал». Просто он постоянно повторял, что христианство – это служение друг другу, а особенно отверженным, о чьих страданиях предпочитают лучше не знать. Так многие из нас оказались в РДКБ, больнице, куда попадают дети с очень серьезными диагнозами, жизнь которых находится в опасности. А с теми волонтерами, кто пришел, поработал и остался, можно сказать, «на передовой», он в минуты откровений, как правило, после трапезы, перед тем, как идти в палаты, шел еще дальше. Он часто повторял: «У Бога ничего нельзя купить, Его нельзя задобрить, перед Ним нельзя выслужиться. Все должно идти от сердца, а не от головы». Вот и решайте, был ли он «добрым батюшкой». Я считаю, он был духовно очень строг. Ведь многие из нас пришли к Богу в зрелом возрасте, и так хотелось замолить свои грехи, задобрить Бога добрыми делами. Самим членам группы милосердия он ставил очень высокую планку, как бы давал фору. Мне кажется, он верил в тебя, думал о тебе лучше, чем ты есть. Многие, и я в том числе, подходили к нему со словами: «Больше не могу». «Можешь, ты очень многое можешь, у тебя все получится, ты справишься, только очень старайся». И уже приходилось дотягиваться. Помню, подошла, говорю: «Буду посуду мыть для этих святых людей, больше ничего не сумею». А он: «Иди в палаты, ты нужна детям». У меня был срыв. Все детдомовские не хотят жить, многократно пытаются что-то совершить над собой. Он поддерживает: «Суицидальный синдром детдомовских, бесследно пройдет». Видно хорошо знал психологию таких детей.

Святая земля

Очень часто приходится слышать: «Оскудела духовность. То ли дело вера отцов. Батюшки на телеэкране то и дело машут кадилом – только раздражает. Смотрю на верующих – юбки до пят, платки, все так уныло, - нет желания верить». Всем этим людям хочется сказать про РДКБ: «Иди и смотри». Там вы найдете настоящих христиан и настоящих святых еще при жизни, которые стараются (и у них получается, потому что делают с любовью) облегчить страдания больных детей. О. Георгий и волонтеры из группы милосердия под его руководством занимались не только окормлением верующих – они шли в палаты, утешали, обучали, поддерживали и просто были рядом с детками. О. Георгий (а сейчас о. Димитрий) ходил в палаты причащать тяжелых, а они его с нетерпением ждали. А те, кто сами не могут прийти, кого мамы не могут принести, – это или после операции, или очень тяжелые, многие умирающие. Я могу сказать, что в 2001– 2003 годах смертность была еще очень высокой, редкая субботняя служба обходилась без литии и «Вечной памяти». Сейчас положение изменилось в лучшую сторону. И всех вдохновлял, окрылял пламенными проповедями и просто теплыми словами о. Георгий. Одно только его благословение давало такие силы... Помню, как он благословил группу из общины, идущую в онкогематологию рисовать с детьми. Еще помню, как стою в больничном дворе с двумя детдомовскими – обняла их, а он садится в машину и нас благословляет. Эта сцена напомнила мне современную икону Вознесения.
От многих христиан приходилось слышать: «Не чувствую присутствия Бога, ничего не могу поделать, нет контакта». Когда видишь столько детских лиц, обезображенных болезнью и невыносимой мукой, понимаешь, что Христос очень близко, Христос страдает в них. «Сними обувь твою с ног твоих, ибо место, на котором ты стоишь, есть земля святая» (Исх.3:5). Святая земля – это место особого присутствия Божия. Не каждый может выдержать присутствие Божие, а только тот, кто очистил себя покаянием, что символически выражено в снятии обуви. С обувью очень строго в прямом смысле – в уличной нельзя входить в больничный храм. А что многие не выдерживали даже одного посещения больницы – так это тоже точно. Такую землю для служения выбрал наш батюшка – самую огневую точку. Когда о. Георгий совершал Евхаристию, он или еле-еле переставлял ноги (от слабости, конечно, как будто ботинки ему были очень малы) или летал, взмахивая «крыльями» фелони. Так вот – по своей святой земле он летал.
Никогда не забуду глаз этой девочки - Женечки, ей предстояла серьезнейшая операция, она ждала почку. «Здесь все такие прекрасные люди, а знаешь, какой батюшка о. Георгий! – «Знаю». Успешно прошла операция. Девочку так накачали гормонами – не узнать, только глаза те же остались, и слова говорит те же.
Для каждого из больных детей о. Георгий находил слова, которые укрепляли, вселяли надежду. Более того, он был уверен и постоянно говорил этим детям, что они могут очень много, что у них неограниченные возможности.

Неограниченные ограниченные возможности

Это был его конек – у детей с «ограниченными возможностями» открываются новые горизонты, они невероятно многое могут. Мальчик Сережа еще совсем недавно был прикован к постели, его сумели увлечь компьютером, он как-то незаметно перенес химию, а сейчас он самый успешный студент, не беда, что на костылях. Люда вначале тоже лежала, а сейчас с трудом, но встала на костыли – огромного таланта и очень оригинальная художница. Илюша ослеп от болезни (злокачественная опухоль мозжечка). И батюшка прямо с амвона говорит о том, что он лучше, чем зрячий, с помощью рук «видит» любимого мишку.
А сколько о. Георгий говорил о том, как больные, немощные дети поддерживают нас! «Выше голову, мне что-то не нравится ваше настроение!» – мог сказать Илюша даже батюшке. Сейчас наш Илюша там же, где батюшка.
Мне как-то детдомовский мальчик, который из года в год приезжал на лечение, подарил пластмассовые бусы под янтарь. С гордостью показываю батюшке. «Да это настоящие греческие четки!» Привезла я потом из Греции греческие четки. Но как поддержал меня тот детский подарок! О. Георгий последние годы сам был тем самым слабым больным ребенком, который поддерживал, давал огромные силы.

Евхаристическое общение

Это был человек постоянного евхаристического состояния. Много раз повторял, что, как лань стремится к потокам вод, так и мы все должны стремиться к Евхаристии. А верба, святая вода, свечи – это звенья в цепи. Он не делал скидку на детско-родительскую аудиторию. Мы все участники Тайной Вечери, которая началась 2000 лет назад и продолжается до сих пор. Мы находимся в той же горнице, мы все ученики Христовы. Не боялся, что детям сложно, говорил: «В Евхаристии Господь являет себя непосредственным образом». Он был с Ним на прямом проводе, чувствовал Его присутствие и с нами делился радостью, говорил, что радостью, особенно пасхальной, невозможно не делиться. Он считал, что все мы люди страстной субботы, ни одну страстную субботу в больнице не пропускал, благоговейно освящая пасхи, куличи, приготовленные руками мам. Тут же начинался обмен подарками.

Молитва

«Неужели есть такие дети, за которых некому помолиться. Неужели нет бабушек, тетушек, нянюшек, которые бы за них помолились. Давайте помолимся за тех, за которых некому помолиться». С тех пор часто повторяю эту молитву о. Георгия.
Сила его молитвы была мощная. Рассказывали, как по его молитве в больничном дворе мальчик встал с коляски и по веточкам пошел. В 2002 году был приказ министра здравоохранения о передаче больницы Институту педиатрии. Если бы приказ вступил в силу, больница стала бы платной, а мамам не разрешили бы находиться с детьми. Сколько было бы смертей! «Ничего не делайте», – сказал отец Георгий общине и стал молиться. Конечно, община и ее руководитель Л. З. Салтыкова боролись, молились отцу Александру Меню, организовали родительскую забастовку. Но мне кажется, что это он отмолил нашу больницу... а потом заболел. Был отменен приказ министра. Это неслыханно. Больница была спасена.
В первую субботу Великого Поста стою в больничном храме. Он исповедует. И вдруг... оборвал исповедь, взмахнул крылом фиолетовой фелони и исчез. И больше его не видели весь Великий Пост, все лето, и только осенью он появился весь больной, раздувшийся от гормонов, с больными глазами, еле-еле передвигающийся. Я считаю, он беду принял на себя.

«...как птица собирает птенцов своих под крылья»

(Мтф., 23: 37)

Очень многие в своих воспоминаниях пишут, как он нас обнимал. Это надо прояснить, а то многие не так поймут. На днях наблюдала, как в дождливую погоду утка уже подросших своих птенцов накрывала и грела крыльями. Так он нас по-отечески обнимал и согревал. Через него действовал Господь-Утешитель, и какая радость распускалась в душе...
Вспоминаю последнюю свою встречу с ним в больнице, 13 января 2007 года. Он рассказывал на трапезе, как наше высшее церковное начальство хочет светский Новый год поближе к Рождеству перенести, чтобы не было поста в Новый год. А я говорю: «Нет, чтоб сделать, как у людей, как почти во всех православных церквях (я имела в виду в том числе Греческую Церковь – колыбель православия), Рождество 25 декабря». Как он тут зажегся! «Правильно!» – говорит. Подошел ко мне, к другому концу стола, и давай обнимать...
А потом подбежала к нему за благословением на серьезную статью, когда он уже переоделся в свою неизменную бархатную курточку и уходил, и он опять меня обнял. И в этот же день какой-то негодяй избил и ограбил батюшку. Я даже какую-то вину свою чувствую, столько мне перепало любви в тот день. Очень у него было хорошее настроение, хотя он уже был очень больной. Может, еще бы пожил, если бы не этот мерзавец.

Чувство юмора

Принесла, чтобы развлечь детей, альбом моей подруги с фотографиями кошек. «Дайте посмотреть». «Это кошки, это Вам неинтересно». «Как раз наоборот». И стал внимательно с комментариями разглядывать. Дошла очередь до «голой» кошки, породы сфинкс. «А за эту кошечку я буду усердно молиться, чтобы шерсть выросла».

Территория любви

Здесь нет унылых лиц, забитых, пришибленных христианок. Лица мам и деток освещены страданием и надеждой, а волонтеров - любовью, заботой и особым вниманием. Каждое их движение обдумано, жест точен. За больницу я спокойна. Все налажено, все продолжается, как было при батюшке, и даже совершенствуется. И весь этот «надежды маленький оркестрик» возглавляет о. Георгий, чье незримое присутствие ощущают все. Он не оставляет свою больницу.

Лаура Фёдорова