Виктор Аромштам
Дядя Коля

В очередной раз мне приходится принимать родственников жены. Должен приехать любимец всей семьи, легендарный Дядя Коля, отставной разведчик, можно сказать патриарх рода, которого ставят в пример всем детям внукам и правнукам. Так сказать, главная гордость огромного семейства.

 Я открываю ему дверь. Заходит старик под 90 лет, немного сутулый, лицо щербатое с ямками и красными сосудами на щеках. Огромный нос картошкой. Глаза недобрые, взгляд  словно не фокусируется, а направлен куда-то мимо, может в прошлое. На лице как бы застывшая гримаса сожаления о чем-то давно потерянном, слегка замаскированная маской некоторой застенчивости и немного наигранной деликатности.

Мне бросилась в глаза внешняя схожесть с персонажем спектакля, который только что показывали по телевизору, а именно с Иудушкой Головлевым.

Ну ладно — подумал я, внешность бывает обманчива.

Через некоторое время Дядя Коля принес пива и предложил составить ему компанию. Пил он много, не особо пьянея, просто лицо становилось все более красным, как будто наливалось кровью. У пожилых людей, которые понимают, что им осталось жить очень недолго, часто бывает желание высказаться, рассказать о своей жизни. И даже это часто бывает похоже на откровение или исповедь.

— Знаешь, кого я больше всех на свете ненавижу, — говорил мне Дядя Коля, и глаза его еще больше наливались злостью.

— Верующих. ( А я вместе с женой недавно крестился).
Господи, ну почему же именно я из всего большого семейства вынужден все это выслушивать. Я только вякнул: ”За что же Вы их так не любите?”

— Особенно попов. Ты бы знал сколько я их уничтожил. Это самые страшные люди, обманщики и дармоеды и паразиты на теле общества, все жулики.

 На лице его при этом судорожно дергались мышцы, руки сжимались то в кулаки, то сильнее зажимали бутылку с пивом.

Дальше он мне начал объяснять как они мешали всему народу строить социалистическое общество.

Так вот каким он был “разведчиком”. Он работал в ГПУ, потом в НКВД и много лет специализировался на борьбе с церковью.

Несколько часов подряд он мне рассказывал истории о своей борьбе. В общем деятельность его сводилась к следующему.

В голодные сталинские годы, он выдавал себя за скупщика антиквариата. Знакомился к каким-нибудь батюшкой и уговаривал его продать что-нибудь из церковной утвари. Священники неохотно шли на это. Тем более, что огромное количество ценностей было конфисковано “властью рабочих и крестьян” и те немногие храмы, которые остались были разорены. Приходы были нищими, служители бедствовали. Зарплат у них не было. Они жили только на приношения. Люди в храмы ходить боялись. За каждым верующим велась слежка, они попадали в разряд неблагонадежных, и преследовались вплоть до репрессий. Храмы часто пустовали, или их посещали какие-нибудь старушки. Но много ли они могут принести.

Чекист в овечьей шкуре “обрабатывал” клиентов, методично встречаясь с ними, если надо по много раз. Уговаривал он примерно так:”Батюшка, но ты подумай, зачем тебе , к примеру, две чаши для причастия? Ведь к тебе на службу дай Бог приходит 2-3 человека. А у тебя семья большая, пять ребятишек некормленых бегает. В конце концов купишь что-нибудь для богослужебных нужд на эти деньги — свечки и всякое такое”.

В конце концов кто-то из священников соглашался. Положение-то действительно было отчаянное. Тут внезапно из кустов появлялись понятые. “Враг” пойман с поличным, разоблачен преступный “замысел” и человек исчезал навсегда в ГУЛАГе.

Чем больше он о себе рассказывал, тем больше я проникался к нему отвращением. Тем сильнее я сжимал кулаки. В какой-то момент я почувствовал сильнейшее желание схватить бутылку со стола и треснуть его по башке с криком: ”Иудушка, кровопийца!” или “Провокатор” и расплющить кулаком его огромный нос картошкой.

Но я не стал этого делать по причине своей интеллигентности.

Закончил он свой рассказ, тяжело вздохнув, словами.

— Знаешь сколько я этой погани уничтожил….., но все равно не всех.

— Эх жаль уже нет сил и скоро помирать. Об одном жалею, что нельзя еще раз заново жизнь прожить. Я бы тогда… я бы тогда этой сволочи еще в два раза больше ликвидировал..

….О последних годах жизни Дяди Коли рассказывают, что он из своего деревенского дома никуда почти не выходил. Сидел на крыльце с ружьем и прислушивался к каждому шороху. Все боялся, что кто-то из случайно уцелевших в Лагерях вернется и будет ему мстить.

Я никому кроме жены не рассказывал об этой моей беседе с Дядей Колей.

Родственники по прежнему помнят о нем как о добродушном дедушке, который осыпает всех шутками, прибаутками и учит житейской мудрости.

Виктор Аромшатм

Москва, 2010 г.