|
Александр
Черный
«Ближний
и дальний. Кто мой ближний?»
Вопрос
о ближнем возникает в жизни верующего человека постоянно. Это не случайно, так
как он оказывается тесно связан с нашим упованием на спасение, на вечную жизнь.
«Бог
есть любовь и пребывающий в любви пребывает в Боге, и Бог в нем», – учит
Ап.Иоанн (1Ин. 4:16). Именно любовь есть отражение вечного Бога в человеке, его
подобие, и отсюда такое внимание к человеческим отношениям. Понятие ближний
появилось тысячи лет назад, еще до закона, значение его менялось на протяжении
ВЗ, становясь все глубже.
«Зачем
ты бьешь ближнего своего?» – этими словами Моисей пытался унять дерущихся
Евреев перед своей вынужденной эмиграцией из Египта в землю Мадиамскую. И
получил отповедь дерущихся: «кто поставил тебя судиею над нами?» (Исх.2:13-14).
Спустя сорок лет Бог поставил его во главе народа Израильского и дал через него
Закон, в котором слово «ближний» стало термином. Ветхозаветное понимание
исключало из ближнего круга не своих: сначала по крови, позже по вере,
по традиции, по образу жизни. Поэтому и заповеди были применимы только внутри
богоизбранного народа. Но в то же время, закон предписывал: «Пришельца не
притесняй и не угнетай его, ибо вы сами были пришельцами в земле египетской»
(Исх.22:21). И это говорится даже до предписания не притеснять сирот и вдов,
которых охраняет сам Господь! В законе уже содержался потенциал развития
человеческих отношений, их выхода за рамки своих.
Прошло
больше тысячи лет. И вот мы читаем в Евангелии от Луки, как знаток закона
пришел испытать Иисуса вопросом о вечной жизни. Господь указал ему на то, в чем
тот разбирался: «Что читаешь в законе?» Ответ мы помним: «Возлюби Господа Бога
твоего всем сердцем твоим, и всею душою твоею, и всею крепостию твоею, и всем
разумением твоим, и ближнего твоего, как самого себя». Христос, одобрил его
слова: «Так поступай и будешь жить» (Лк.10:25-28).
Чтобы
понять ответ на этот вопрос, кто мой ближний,
его необходимо пережить. Поэтому Господь рассказывает историю о милосердном
самарянине. Вот объяснение ее, данное отцом Георгием Чистяковым: «Она учит, что
христианство заключается не в исповедании, а в действии. Священник и левит,
которые прошли мимо лежащего, хоть и были людьми благочестивыми и
добропорядочными, не помогли несчастному. Не злодеи, не равнодушные к
страданиям ближнего, они не подошли к страдальцу только потому, что боялись
оскверниться… А самарянин, без сомнения, презираемый слушателями Иисуса
человек, то ли иудей, то ли еретик, то ли вообще безбожник, к тому же купец,
имеющий дело с деньгами и, вероятно, не всегда честный, оказался милосердным к
несчастному…» («Над строками Нового Завета»).
А
вот размышления митрополита Антония Сурожского: «Мы живем в
трагичном мире, где и душевно и духовно, и материально страждут бесчисленные
люди. И так часто – не на слове, а на деле – мы как бы говорим: а кто ближний
мой? Обязан ли я этому или другому человеку? Кто мне ближний? Разве не моя
родня, разве не самые дорогие мне по сердцу?.. Евангелие нам с совершенной
ясностью говорит, что ближний мой – это тот, который в нужде, тот, который во
мне нуждается, которому я могу помочь, мимо которого я не пройду, ради которого
я готов пожертвовать собой. Никто большей любви не имеет, как тот, кто жизнь
свою готов положить за други своя... Жизнь можно положить и в мученичестве, и
на поле битвы, но можно класть жизнь изо дня в день, отдавая ее тем, кто в
нужде: с состраданием, с любовью, как Сам Господь Бог всецело повернулся к нам
тогда, когда всё человечество было чуждо, враждебно Ему…» (Митр.Антоний
Сурожский. Проповеди. “Альфа и Омега”, № 34, 2002)
Евангельский
самарянин, это не только образ, это реальность. Нам доказывают это примеры
жизни многих христиан.
Федор Петрович Гааз приехал в Россию в начале XIX века. Врач-немец, имевший
вполне успешную практику в Москве, волею судьбы увидел ближних в заключенных
российских тюрем. Облегчению их участи он посвятил 40 лет жизни, всего себя и
все свое состояние. Его называли «святой доктор», а на похоронах его провожала
20-тысячная толпа.
В
конце XIX
в.
Дэмиан
де Вёстер, молодой бельгийский священник, был отправлен
служить на далекие Гавайи. Для своего служения он выбрал страшное место –
колонию из 800 прокаженных на острове Молокаи. За 15 лет его служения, жизнь
умирающих в нечеловеческих условиях людей, лишенных надежды, преобразилась.
Церковь, школа, больница, порт, фермы – все это появилось благодаря усилиям,
вере и любви отца Дамиана, рассеявшего мрак в душах больных. Человек, которого
в наши дни считают величайшим бельгийцем, причисленный к лику святых, умер от
проказы, совершив свой подвиг до конца.
Всем
в наши дни известна Мать Тереза Калькуттская – католическая монахиня албанского
происхождения, устроившая во второй половине XX в. «революцию любви». Эта
женщина не смогла пройти мимо обездоленных и нищих в Индии, а затем и в
других странах. Она спасала умирающих детей, женщин, стариков и вдохновляла на
служение сестер-миссионерок любви, объединявшихся вокруг нее. За полвека было
создано 700 домов милосердия в 120 странах. А еще школы, приюты, больницы для
бедных и тяжелобольных людей, независимо от их национальности и
вероисповедания. Мать Тереза более всех заслужила врученную ей при жизни
Нобелевскую премию мира, а в сентябре этого года Тереза Калькуттская была
причислена к лику святых папой Римским Франциском.
Эти
люди, видевшие и разделявшие чужое горе, сами уходили из земной жизни
счастливыми. А главное, что есть множество других, неизвестных людей, кто не
смог пройти мимо нужды, страдания, слез.
Господь
учит нас милосердию, как исполнению закона вечной жизни. Для этого Он призывает
нас стать ближними тем страждущим, кого Он пошлет на нашем пути. Это всегда
было трудной задачей, которую невозможно исполнить, формально выполняя
заповеди. Зная об этом, Господь нас утешает: «Придите ко Мне все труждающиеся и
обремененные, и Я успокою вас; возьмите иго Мое на себя и научитесь от Меня,
ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим; ибо иго Мое благо,
и бремя Мое легко». Кроток – значит, беззлобен, добросердечен. Смирен – значит,
открыт миру, людям.
Осознание
себя последователем Христа означает принципиально новое отношение к ближним и
дальним: неприемлемость равнодушия, отгороженности от других людей границами
своей зоны комфорта или погруженностью в собственные проблемы. Требуется
серьезное внутреннее решение, чтобы включить в поле зрения тех, кого мы
стараемся обычно не замечать, проявить к ним участие и заботу. О. Александр Мень
в беседах настаивал: «Этому миру эгоизма, себялюбия и алчности мы с вами должны
противопоставить Крест Христов. Мы должны услышать призыв Божий: кто хочет идти
за Мной, отвергнись себя (Мф. 16.24), сумей на первое место поставить дело
Божие и служение ближнему – тогда найдешь счастье» (прот.А.Мень.«Радость
служения»). За решением следует ответственность, которую мы принимаем на
себя, предлагая свою поддержку и выражая готовность личного участия в
нуждах ближнего.
Когда
я поставил вопрос о ближнем перед собой, я мысленно нарисовал несколько
ближних кругов – родные, друзья, сотрудники, случайные встречные. У Иисуса ведь
тоже были Матерь и братья, семья Лазаря, Апостолы, другие ученики, народ. Это
все – наша эмпирическая действительность, где мы делим людей по степени
близости ввиду недостатка любви. К сожалению, любовь редко достигает в нас
совершенства и часто мы ощущаем, что наше сердце имеет ограниченную емкость.
Поэтому мы боимся потерять тех, кто нам дорог, еще более сужая эти круги
лицеприятием и предвзятостью. У Христа магнит Божественной Любви настолько
силен, что каждый, кто оказался рядом, становятся Ему по-настоящему ближним.
У Него круги сливаются в единый круг, в котором нет градаций в отношениях, нет
различий в подходе к людям. Он любит настоящей любовью и поэтому ради
расположения близких не поступается истиной. Он может одернуть уклонившегося
после озарения Петра. Когда родные сочли Его не в себе, указать на
учеников: «Вот матерь и братья мои». Когда многие не смогли принять откровение
о Плоти и Крови, Он спрашивает Апостолов: «Не хотите ли, и вы отойти?».
А
кто же дальний, которого, как говорят, любить легче ближнего? Это слово
в Библии присутствует рядом со словом ближний. В Книге Исайи есть
пророчество: «Я исполню слово: мир, мир дальнему и ближнему, говорит Господь…»
(Ис. 57:19) Здесь речь идет о каком-то особенном мире, который восстанавливает
целостность отношений, стирает границы между ближними и дальними. Иисус
открывает источник этого мира: «Утешитель же, Дух Святый, Которого пошлет Отец
во имя Мое, научит вас всему .... Мир оставляю вам, мир Мой даю вам» (Ин. 14:26,27).
И вот уже Апостол Павел на практике подтверждает примиряющее действие Духа, в
котором нет ни дальних, ни ближних: «И, придя, благовествовал мир вам, дальним
и близким, потому что через Него и те, и другие имеем доступ к Отцу, в одном
Духе…» (Еф. 2:17) Значит, для христианина Святой Дух помогает принять с миром
того, кто по каким-то причинам для нас еще дальний. Этого слова нет в устах
Иисуса. Наверное, потому что для него не было дальних, и Он никого не отделял
от Себя.
А
что же я? Каждому человеку предстоит найти свой собственный, личный ответ на
вопрос о ближних и дальних, решить, кого принять в свое сердце.
И просто надо помнить, что мы в ответе за тех, кому явили любовь. Не отступать
назад и с готовностью откликаться на крик о помощи, хотя бы, когда он громкий.
Тогда наши круги перестанут сжиматься. Мир с дальними сделает их ближе, а
начать можно с того, что «любовь не делает ближнему зла ...» (Римл.13:10)
|
