|
Митрополит Алма-Атинский Иосиф (Чернов)
«Мой отец — военный человек, старообрядец, сын купцов саратовских, у которых были свои торговые ряды на нижегородской ярмарке. Мой отец служил в Белоруссии на военной службе и прослужил там 17 лет. Он съездил на Волгу, женился, привез себе жену, Евдокию Яковлевну и она родила ему меня. Потом она умерла, и отец мой женился на белоруске, очень доброй девушке. Очень красивой, как крымская розочка. Ему было тогда, кажется, около сорока. Отец мой крестился по-старообрядчески. Он не принимал православия. Но меня крестил уже в православной церкви протоиерей Пигулевский, 161-го Александропольского полка, 7-я рота. Так я и воспитывался в роте. И когда отец женился на белоруске, которую он очень любил, и она его любила и ревновала, я все время жил в роте. Я сын роты, сын солдат. С рук на руки, с рук на руки, Ванюшка да Ванюшка, да Ваня, да Ваня. И все офицеры меня знали. И командир полка меня знал и подарки мне всегда привозил в роту, когда приезжал посещать таковую». Со своими сверстниками он «играл» в богослужения. «Четырнадцатилетний я был уже мальчик. Мы дружили с еврейскими детьми. Антагонизма не было, когда я «служил», то всех подряд — и своих, и их — «причащал» и всех «исповедовал» — епитрахиль свою на них клал... Это был один приход. Я, конечно, архиерей Могилевский и Мстиславский. Юбку надевал. Мамина юбка с сорока складками саккосом служила, утиральник белый — омофор. Если к осени дело шло, мы у соседки тыквы воровали, митры делали». У него рано возникло желание уйти в монастырь. После усердных молитв преподобной Евфросинии Полоцкой Ваня с братом отправился в Белыничский монастырь под Могилевом. По дороге их догнал ехавший на фаэтоне настоятель монастыря архимандрит Арсений (Смоленец), который поинтересовался, куда идут мальчики. Выяснилось, что один идет в монастырь Богу молиться, слушаться и работать, а брат его провожает. Прочтя рекомендательное письмо директора гимназии, отец архимандрит сказал: «Мальчик, ты уже принят в монастырь». Эта встреча на многие годы определила жизненный путь будущего митрополита. На фотопортрете архимандрита Арсения, хранившемся у владыки, было написано его рукой: «Промысел подарил мне встречу на моем жизненном пути с этим человеком, которого жизнь была почти легенда, но – реальность». К 1917 году архимандрит Арсений стал епископом и был назначен епископом Приазовским и Таганрогским, викарием Екатеринославской епархии. Владыка Иосиф многому научился от него, и под его руководством послушник Ваня Чернов со временем и сам был возведен в архиерейский сан. В феврале 1918 года в Таганроге владыка Арсений постриг молодого послушника в монахи с именем Иосиф, а 11 февраля возвел в сан диакона. О своей диаконской хиротонии владыка позднее писал, будучи в Алма-Ате: «Я прекрасно помню день своей хиротонии. Это было в воскресенье о Блудном Сыне... Масса выпала снегу в ту ночь. Шел Всероссийский Поместный Собор... Владыка немножко заметно волновался, ибо еще не был Собором погребен в вечность Петровский Регламент – до 30 лет воспрещалось постригать, кроме Духовной Академии, а я имел еще юношеские года... И вышло все, как вышло. Первую ектению: «Прости приимше...», конечно, я перепутал, но всем подсказчикам владыка сказал: «Не мешайте ему, он будет прекрасно служить!» Жизненный путь владыки Иосифа был исполнен бед и скорбей. Архимандрит Свято-Троицкой Сергиевой Лавры Наум (Байбородов), вспоминал: «У владыки Иосифа интересные были беседы в Москве с Тучковым Евгением Александровичем, который после смерти Патриарха Тихона подбирал архиереев с большевистской ориентацией. Вызывал и беседовал в Троицком подворье. От владыки Иосифа он требовал признания обновленчества и сотрудничества с новой властью. Владыка пытался в разговоре уйти от этих тем и уводил разговор на другое. Он начинал рассказывать Тучкову, какая у него была хорошая бабушка, как она хорошо умела работать, как она пекла хлеб – из какой муки, как замешивала, сколько дрожжей клала… и таким образом владыка отвлекал и тянул время на допросах. И в конце говорит: «Так вот, бабушка-то моя мне говорила, будут архиереи женатые, в галифе ходить, так ты с этими архиереями дела не имей». В 1925 году игумен Иосиф был выслан из пределов Северного Кавказа на 2 года по обвинению в «измышлении и распространении контрреволюционных слухов. 27 ноября 1932 года владыка Иосифа был хиротонисан во епископа Таганрогского. А еще через 3 года владыка был арестован. Особым Совещанием при НКВД СССР от 15 августа 1936 года Епископ Иосиф был приговорен к заключению в исправительно-трудовом лагере сроком на 5 лет. Осенью 1936 года владыка Иосиф был отправлен по этапу в Ухтпечлаг в забитых до отказа теплушках до г. Котласа, где вместе с остальными заключенными был пересажен в трюм огромной грузовой баржи, чтобы, доплыв до Усть-Выма, еще почти двести километров пройти пешком до лагеря под конвоем уголовников. Сохранились некоторые воспоминания очевидца о владыке Иосифе, относящиеся к 1936 году, свидетельствующие о его человеколюбии, жизненной стойкости в тяжелых обстоятельствах этапирования и лагерного бытия. Митрополит Иосиф прошел через долгое горнило тяжелых испытаний. В лагере он работал дневальным у инженера-геодезиста и посудомойкой на кухне. А еще работал в мертвецкой — ему велели перед погребением трупы вскрывать, а потом зашивать. Он их там отпевал потихонечку и отвозил хоронить потом. Вернулся владыка из заключения в Таганрог перед самой войной. При немецкой оккупации стали открываться храмы, в которых стали совершаться богослужения. Всего в Ростовской области в период оккупации открылось 243 храма. С немецкими властями у владыки возникли трудности из-за отказа выйти из подчинения Московскому Патриархату. Он открыто молился за Московского митрополита Сергия даже тогда, когда тот стал Патриархом, и осудил всех епископов-коллаборационистов. На допросах немецкое командование неоднократно предлагало епископу Иосифу сотрудничество в целях пропаганды, грозя арестом и расстрелом, а также убеждало выдавать евреев, комсомольцев и других. Владыка, однако, отвечал отказом и служить молебны за победу германского воинства он не стал. В Таганроге 18 июля 1943 года, гестапо арестовало владыку. В тюрьме в Умани он находился с 6 ноября 1943 года по 12 января 1944 года, а под Рождество 1944 года его приговорили к расстрелу. Владыку спасло только отступление немецких войск из Умани 11 января 1944 года. Один из солдат, происходивший из поволжских немцев, принес переданные ему Святые Дары в отдельную камеру, куда он его перед этим перевел. Впереди владыку ждали новые испытания. По дороге в Москву, когда он был в Киеве, его арестовали. В целом он провел около двадцати лет в советских тюрьмах и лагерях. При всех испытаниях он сохранял живую веру. Эта вера укрепляла его на жизненном пути, согревала, а он согревал ею всех, с кем соприкасался в этой жизни. В лагере митрополит Иосиф должен был стирать белье за заключенными, работал на кухне, мыл плевательницы за туберкулезными больными. Со стороны заключенных же и терпел издевательства. И при этом писал стихи:
Чтобы свет любви и радости В нашем сердце не угас, Целомудренные ландыши По весне цветут у нас. У весенней тихой зореньки Нету краше той красы – На стебле его, на тоненьком, Две-три капельки росы. Мудрость ветхая, далекая Различала и цвета: Скрыта в ландыше глубокая, Неземная красота.
И не нами это сказано: Белый цвет издревле свят... Из букета, как от ладана, Льется нежный аромат. И не зря народы древние От сердечных ран и мук Обрели в нем средство верное, Исцеляя злой недуг. Из лесов весною раннею, В тихом шепоте берез, В мир печали и страдания Ландыш нам принес Христос.
Один раз владыка рассказывал, как они встречали Пасху в лагере, сидя в одной камере с Чебоксарским владыкой Эммануилом. Каким-то чудом прихожане смогли передать им в заключение хлеб, вино, пасхальное яичко. Вместо престола они положили одного старенького архиерея, чтобы служить литургию на его мощах — ведь все они на тот момент были исповедниками. Разумеется, на тот момент он был жив, но когда служба закончилась, архиерей оказался мёртв. Эту историю владыка рискнул даже рассказать во время проповеди с амвона, хотя в советское время это было небезопасно. Во время пребывания в неволе встречался он с епископом Афанасием (Сахаровым), а позднее снабжал его книгами. После освобождения из последнего заключения в 1956 году епископ Иосиф был назначен на открытую викарную Петропавловскую кафедру в Казахстане. Можно понять радость владыки, так с детства полюбившего богослужение и столько времени из-за пребывания в заключении лишенного его. В связи с этим вскоре после своего освобождения он написал в одном письме: «На много-много лет я, по грехам моим, был лишен этого счастья – служить и бубенцами звенеть». Так началось его архипастырское служение.
Различные мысли, приходившие владыке в голову, он записывал на книгах, на конвертах грампластинок и т.д. однажды на полях Библии он записал: «Св. Евангелие не только иметь, – но и знать надо! – Обязанность христианина! Ленивому мозгу и само Евангелие не дается! Лентяев не любит и Сам Бог! Читающему Св. Евангелие Бог посылает дивное равновесие мысли и движение сердца к радости и перенесению временных земных невзгод!» В письмах последних лет владыка нередко упоминал о своих недугах: «Почти не хвораю, а если немножко, то по закону уже. Мы живем, служим, немножко летаем и чуточку для порядка хвораем... Нам, старикам, пора вещи чемоданить в невозвратный путь. Такова Богом установленная природа земнородным! Там счастья много увидим, а как получить его, хотя частицу, зависит от наших еще на земле, здесь дел... О чудесе!».
Скончался митрополит Иосиф 4 сентября 1975 года.
Дополнительные материалы о жизни митрополита Иоссифа можно найти здесь: https://www.pravmir.ru/mitropolit-iosif-chernov-neizvestnye-vospominaniya/ |
