|
Мария Витальевна Тепнина
Вот как она вспоминает об этом: «На меня смотрели косо, присматривались ко мне, в газете один раз прокатили – видели, что я, проходя мимо церкви, перекрестилась... На нашем курсе была одна девочка, что-то такое феноменальное в смысле пустоты. Ей было безразлично решительно все. Однажды бежит она по аудитории, держа в руках лист с фамилиями, и кричит: «Девочки! Расписывайтесь! За закрытие церквей и снятие колоколов!» Все расписываются, но когда она подходит ко мне, я просто вычеркнула свою фамилию и говорю: «Вот тебе моя подпись!» И об этом, конечно, стало известно. И, конечно, повод для исключения представился. Тогда было так называемое «дело Промпартии». Везде проходили митинги, во всех учебных заведениях, на них единогласно поддерживали приговор для участников этого дела — смертную казнь. Я никогда политикой не интересовалась, но получилось так: я шла в институте по коридору, … и вдруг из аудитории выскочила как раз та самая девушка и кричит: «Чего ты тут гуляешь?! У нас собрание, митинг!» И затащила меня в аудиторию. Там в самом разгаре был митинг, одна из девушек истерическим голосом выкрикивала: «Знаете, что было бы, если бы они совершили эту диверсию?!» Было очевидно задано голосовать за смертную казнь. Кричат: «Ну, как голосуем? Единогласно? Единогласно! Все». Я помню, казалось, мне станет дурно. «Единогласно!» — значит, и я голосую «за». Они не спрашивали, не говорили даже: поднимите руки. Единогласно и все! Что же делать? Мне пришлось подняться и заявить, что я за смертную казнь голосовать не буду. И тут такой вой, крик поднялся, и тут же постановили, что мне нет места в институте, что меня нужно исключить. После этого несколько раз собиралась ячейка, и говорят: конечно, с тобой говорить бесполезно, но если бы ты согласилась отказаться от своих взглядов, тебя бы оставили в институте. Но я им сказала, вы совершенно правы, «говорить бесполезно». И меня исключили». Марии Тепниной не дали закончить институт, тем не менее она всю жизнь работала зубным врачом и, как свидетельствуют ее пациенты, лечила превосходно, и даже без анестезии им было не больно. В Ленинграде она впервые сталкивается с «непоминающими». Она так вспоминает об этом: «Когда я попала в Петербург, поступила в медицинский институт, я ни за что не хотела жить в общежитии, потому что со мной были мои иконы. И после долгих перипетий – скиталась по разным углам, у знакомых – меня, наконец, устроили, ни больше, ни меньше, как к родной сестре покойной жены митрополита Кирилла. Когда я жила у нее, она постоянно получала от него письма из ссылок, читала мне эти письма, посылала ему посылки. Я помню, как помогала ей с этими посылками, покупала громадные табачные ящики и собственноручно их переделывала на маленькие (тогда было очень трудно достать ящики). Вероятно, в письмах митрополиту она обо мне иногда упоминала. И не только поэтому, что я помогала ей, – она знала, что у меня был очень тяжелый период. Митрополит Кирилл в лагерях не был: сначала тюрьма – потом ссылка. Кончается ссылка, он освобождается на какой-то коротенький промежуток времени, потом снова его арестовывают и посылают в новую ссылку. Так он изъездил всю Сибирь и Казахстан. В последний промежуток между его ссылками митрополит приехал, был в Москве и получил место, где он мог поселиться, – небольшой городок Гжатск. К нему ездила туда одна женщина, которая получала от него письма с описанием всех его ссылок (я с ней тоже была близко знакома). Со слов этой женщины, по дороге в Гжатск митрополит Кирилл прежде всего отправился для очного свидания с митрополитом Сергием Страгородским. А тот не принял его и предложил поговорить со своим секретарем, так и сказал: «Обратитесь, пожалуйста, к такому-то епископу, изложите ему все, что хотите, а он мне доложит». Конечно, он разгневался, ведь по завещанию патриарха Тихона митрополит Кирилл был назван первым местоблюстителем, таковым себя ощущал, но, будучи в ссылках, был не в состоянии вести управление Церковью. Когда появилась «Катакомбная церковь», митрополит Кирилл прислал из одной из своих ссылок послание, в котором писал, что «если эту Церковь, т.е. находящиеся в оппозиции отдельные (приходы), некому возглавить, то он их возглавляет». Вернувшись в Москву, в 1924 г. Мария Тепнина стала прихожанкой церкви свв. Кира и Иоанна на Солянке, где служил о. Сергий Батюков. В 1928 г. он принял схиму с именем Серафим и из-за несогласия с декларацией митрополита Сергия (Страгородского) ушел в затвор. Так Мария Тепнина оказалась в катакомбной (непоминающей) церкви. На ее квартире служили катакомбные священники, в частности, о. Владимир Криволуцкий. Один из тех, кто возглавлял церковь непоминающих, был митрополит Кирилл (Смирнов). С 1909 по 1918 гг. он служил в Тамбове, и там пользовался большим авторитетом и всенародной любовью. Живя в Тамбове, Мария Тепнина только один раз с ним соприкоснулась, когда он был правящим архиереем, второй раз они встретились, когда митрополит Кирилл был уже гонимым, но это было незадолго до его гибели
Из воспоминаний Марии Тепниной: «Когда митрополит попал в Гжатск, он вспомнил обо мне и просто сам пригласил, чтобы разъяснить мне, хотя бы постфактум. Это был 36-й год, когда я была у него. Это был, если хотите, единственный раз, когда я его видела. До того один раз, когда я была еще маленькая, бабушка взяла меня на службу, служил архиерей (митрополит Кирилл), и все подходили под благословение и целовали ему руку. И он как-то сам делал такое движение. И я, маленькая девчонка, говорю: «А зачем он подставляет мне свою руку?» Вот какой я была экземпляр! Это был единственный раз, а потом я только слышала о его службах, потом устремилась на этот крестный ход – но не попала, и тем дело и кончилось, все мое знакомство. После встречи с митрополитом я уехала из Гжатска в 6 часов вечера, спешила на поезд, а в 10 часов за ним пришли, снова арестовали и отправили в Казахстан. В Казахстане держали уже под домашним арестом, до него почти никого не допускали. И ходил к нему только, видимо, какой-то провокатор. В 37-м году митрополита Кирилла расстреляли. В октябре 1946 г. Мария Витальевна была арестована за участие в антисоветской группе, ей дали 5 лет исправительно-трудовых работ и 3 года ссылки в Красноярский край. В 1954 г. была освобождена по амнистии, затем реабилитирована. Вернулась в Москву. Хотела принять монашество и уйти в монастырь (путь девства она избрала давно), но получила благословение жить в миру. Мария Тепнина была близким человеком семьи Меней, Она помогала своей подруге Елене Семеновне Мень в воспитании детей. Всю жизнь она прожила рядом с о. Александром, где бы он ни служил. Похоронена в Новой Деревне, ее могила находится сразу за крестом о. Александра.
Воспоминания и видео с участием Марии Витальевны Тепниной можно посмотреть здесь: http://alexandrmen.ru/books/katakomb/ktkmb18.html |
