"Вы - ... народ святый, люди, взятые в удел,
дабы возвещать совершенство Призвавшего
вас из тьмы в чудный Свой свет."
1 Петр. 2:9

"Христианин обретает средоточие своей веры во Христе Иисусе, Им измеряет и оценивает все (Гал. 2:20; Откр. 1:8)" - писал отец Александр Мень в работе "Основные черты христианского мировоззрения (по учению Слова Божьего и опыту Церкви)". Эти слова в полной мере относятся к самому отцу Александру. За четыре года, прошедшие со дня его гибели, много было сказано о его всецелой отданности Христу - с момента таинственной встречи с Живым Иисусом в 12-ти летнем возрасте и до последних шагов к платформе "Семхоз" сентябрьским утром 1990 года.
Он озаглавил свой шеститомный труд по духовной истории человечества "В поисках Пути, Истины и Жизни" - то есть Того, Кто Сам Себя так называл. В своих многочисленных лекциях в эпоху "перестройки" отец Александр возвещал Благую Весть о Христе-Спасителе, не уставая подчеркивать, что сердцевину Православия составляет не древнее искусство с его шедеврами, не стройность богослужебного чина, не пышность обрядов, а Богочеловеческая Личность Иисуса.

"Христианин видит в вере не отвлеченное убеждение, а всецелое доверие к Богу, явленному во Христе (Рим. 4:3)" (см. в той же работе). Такой была и его вера. "Христианин знает, что Царство Божие, которое грядет, уже сегодня может воцариться "внутри нас" (Лк. 9:27; 17:21)" (там же).

Царство Божие - "праведность и мир и радость во Святом Духе" (Рим. 14:17)...

Черты этого Царства проступали в самом отце Александре: в его праведной верности Христу, внутренней гармонии, добром, теплом внимании к каждому человеку, во всем его бодром и радостном облике. "Многие говорили мне о Христе, - сказала одна его духовная дочь, - отец Александр мне Христа показал".

Митрополит Антоний Блюм повторял не раз, что по-настоящему уверовать в Бога возможно лишь встретившись с сиянием вечной жизни на лице хотя бы одного человека. Сама личность отца Александра была его главной проповедью. Для многих такой проповедью стала и его смерть. Я постоянно встречаю тех, кто уверовал и крестился благодаря отцу Александру и хранит в сердце благоговейную память о нем. С каждым годом таких людей становится в нашей Церкви все больше. Однако внутри ее ограды они почти неизбежно сталкиваются с неприязнью к своему любимому пастырю. Я не говорю сейчас о случаях неприкрытой злобы: "Христианин знает, что противники Христа (беззаконный правитель, властолюбивый архиерей, фанатичный приверженец старины) не принадлежат только евангельской эпохе, а возрождаются в любое время, под разными обличиями (Мф. 16:6)" (там же).

"Меня гнали, будут гнать и вас" (Ин. 15:20): ненависти за свою верность Христу отец Александр вкусил сполна и даже был удостоен мученической кончины.

Но, что греха таить, имя Александра Меня вызывает настороженное недоверие у изрядной части "простого" и как бы вполне благочестивого церковного народа. В чем же корни этого неприятия? Откуда берутся, например, сомнения в его православности? Ведь, как уже отмечалось не раз, богословских отклонений от Православия он не допускал никогда. В статье "Да уверует мир" ("Русская мысль" 1990г.) В.Зелинский коснулся одного важного вопроса: какой человеческий характер формирует православная церковь. С точки зрения автора, сокровенная жизнь православного человека "заключена, прежде всего, в покаянии." В частности, если "сознательного" католика совесть призывает, в первую очередь, к активной помощи обездоленным, то "совесть в православном понимании это, прежде всего, "орган" покаяния, осознания бесконечной и неизбывной греховности человека" (подчеркнуто мной - М.В.) "О покаянии и греховности... вы услышите в любой храмовой проповеди. Это не личное мнение того или иного священника, но голос традиции, традиции очень древней и вечно обновляющейся в Православной Церкви". И "святость Православия начинается с ощущения бесконечного недостоинства всякой человеческой души перед Богом".

Думается, что с подобного ощущения начинается путь любого христианина еще за порогом Церкви. Весь вопрос в том, приводит ли он к цели, а именно к святости - причастности Христу во Святом Духе. Ибо "Един свят, Един Господь Иисус Христос в славу Бога Отца". Вот куда призвана вести каждого своего члена Святая Церковь, ведь только Христос наш единственный Путь и Дверь в страну, обитателями которой мы становимся по мере приобщения к Нему Самому. По существу, путь в царство Мира и Радости во Святом Духе формирует и его гражданина с соответствующим "характером". Формирующим же инструментом служит при этом праведность - жизнь "верою в Сына Божия" (Гал. 2:20), в обращенности сердца к Богу, явленному в Нем. И осознание своей бесконечной греховности оказывается плодотворным, если обращает нас от греховного эгоцентризма к Единственному Победителю греха и смерти - Спасителю нашему. Этот поворот всей жизни и есть покаяние (по-гречески "метанойя" - изменение направления ума) - единичный акт, торжественно исповедуемый крещаемым перед совершением таинства. Когда же за каждым богослужением мы просим у Господа "прочее время живота нашего в мире и покаянии скончати", то просим мы Его помочь удержаться в этой устремленности ко Христу, дарующему нам Свой мир (той же цели служит и регулярная исповедь).

Если человек действительно пережил покаяние, то средоточием его жизни не может не быть Сам Господь. Если же сокровенная жизнь его продолжает заключаться в переживании "неизбывной греховности" - своей и всякого человека - то покаяния попросту не произошло. Конечно, у всякого христианина могут быть периоды ожесточенной духовной брани, когда дьявол борет его, например, гордыней. Тут, действительно, полезно вспомнить о своей бездонной греховности. Вероятно, подобную борьбу вели в монастырях и пустынях великие подвижники, аскеты. В момент такой схватки с лукавым Бог рекомендовал одному из них "держать ум свой во аде и не отчаиваться". Это было сказано тогда и тому человеку (духовному исполину - святому Силуану Афонскому), и старец сумел последовать нелегкому совету. Трагедия в том, что именно этот афоризм как нельзя лучше выражает повсеместную атмосферу большинства наших приходов. "Держи ум свой во аде" - слушай, какой ты нехороший грешник, чуть ли не в каждой храмовой проповеди, тверди об этом в своих келейных молитвах, чтобы твоя бесконечная греховность стала сердцевиной сокровенной жизни, однако и не отчаивайся, ибо отчаяние - смертный грех! Вот чем кормит нас по преимуществу матушка-Церковь изо дня в день, из года в год. Эту горькую корку мы получаем частенько перед вкушением Божественной любви и света, вновь выдворяемся в прихожую, на половик при дверях, для исследования грязи на собственных башмаках.

Какой же "характер" может сформировать такая зацикленность на греховном нашем мраке? Совершенно очевидно: понурую безысходную неудовлетворенность, неспособность видеть добро и свет в себе и вокруг себя (неблагодарность!), привычку и потребность критиковать и ниспровергать все до основания (нетерпимость и агрессивность!). Как это нам знакомо, не правда ли? Какое это все наше, родное, и традиционное...

Наш старший современник митрополит Рижский Вениамин (Федченков) вспоминал одного святого старца, с которым встретился в разгар Гражданской войны. Старец сокрушался, что священники все говорят в церкви о грехах, тогда как "надо говорить о любви Божией"...

В каких же потемках человеческого подсознания "формируется" русский бунт, бессмысленный и беспощадный!?

В последнее время в русских православных кругах получила распространение брошюра двух болгарских архимандритов "Почему православный не может быть экуменистом?" Какой уж тут экуменизм! Нам бы примириться внутри своей, православной экумены. Ведь и у тех, кто хоть чем-то на нас не похож, мы приучены видеть одни грехи.

Трагический парадокс в том, что псевдо-покаянный контекст нашей приходской жизни формирует и жажду реального покаяния, и неспособность к нему. В современной светской периодике эта неспособность к покаянию была названа даже русской национальной чертой...

О церковном воспитании "темного ока", в вопиющем противоречии с Евангелием, да и всем строем нашей литургии, писали многие русские богословы ХХ века. Но привычный стереотип на редкость живуч.

Стоит ли удивляться, что православный священник, излучавший радость, энергию и гармонию, исповедовавший открытость, терпимость и приятие человека, каков он есть, - вызывает в церковной среде угрюмую настороженность? Ведь сама "радость о Господе" подозрительна для многих из нас. Мы дозволяем радоваться только великим святым, а всем прочим - разве что по календарю, на большие праздники. Вот имярек - православный, - размышляем мы, - а все чего-то радуется и никак не посетует, "как положено", на свои грехи... В "прелести", должно быть...

Между тем, как писал о. А.Шмеман, Церковь победила мир именно радостью. Он же заметил, что христианина отличает способность везде находить Христа и радоваться о Нем. Подобные мысли высказывает и отец Александр Мень в своем "кредо":

- христианин познает присутствие и действие Христа в Церкви, а также в жизни вообще, даже в самых простых, обыденных ее проявлениях...
- открыт всему ценному, что содержится в христианских исповеданиях и нехристианских верованиях (Ин. 3:8; 4:23-24);

- не отвергает добра, даже если оно исходит от людей безрелигиозных...

- рассматривает все прекрасное, творческое, доброе как принадлежащее Богу, как сокровенное действие благодати Христовой;

- открыт ко всем проблемам мира, полагая, что любая из них может быть оценена и осмыслена в свете веры;

- утверждает с апостолом, что свидетельство веры в мире есть, прежде всего, свидетельство служения и действенной любви (1Кор. 13)" (там же).

Сколько в этих словах жизнеутверждающей евангельской правды и как точно они выражают личность их автора! Заметим, что в древней Церкви слово "христианин" означало то же, что и "святой". Да так оно и есть, если речь идет о подлинном христианстве.

"Люблю Тебя, Господи! Люблю более всего на свете,
ибо Ты - истинная радость, душа моя.
Ради Тебя люблю ближнего, как самого себя".

Какие странные слова, какие "неправославные". А ведь в этой молитве отца Александра, теперь уже знаменитой, нет ни малейшей натяжки. Как же можно сомневаться в его святости, не видеть ее?!
"Христианин верит, что Суд уже начался: с того момента, когда Христос вышел на проповедь" (там же). "Суд же состоит в том, что свет пришел в мир; но люди более возлюбили тьму, нежели свет" (Ин. 3:19).

Пусть же свидетельство жизни и смерти отца Александра станет для тех, кто его любит и чтит, призывом возлюбить свет Христов.

- Помоги нам, Господи Иисусе!

- Помоги нам отвергнуться себя и перестать, наконец, созерцать греховную наготу свою.

- Привлеки внимание наше к лучезарному Лику Твоему.

- Во свете Лица Твоего да узрим мы свет и в самих себе, и в своей повседневной жизни, и в церковных наших собратьях, и в каждом человеке, ближнем и дальнем.

- Дай нам увидеть свет и в тех, кто ранит нас нелюбовью, - не только к нам, но даже к вестникам чудного света Твоего, нашим дорогим и любимым, нашим святым.

- Дай нам силы благословлять этих людей и молится за них, как Ты заповедал нам.

- Молитвами мучеников Твоих спаси, Господи, нашу Церковь.

Аминь