ПРАВЕДНИЦА
Скончалась Нелли Ивановна Хоткевич (1933–2011), человек
ангельской доброты и стоической силы духа.
Когда говорят о
«русской интеллигенции», обвиняя её во всех смертных грехах и указывая при этом
на торчащих из всех телевизоров певунов-прыгунов-лизунов-пачкунов-говорунов,
мне это внушает глубокое недоумение.
Интеллигенция — это совсем не они.
Интеллигенция — Нелли Ивановна,
скромный тихий библиотекарь, никогда в жизни никого не обидевшая, любившая всё
доброе и прекрасное, что есть на свете — хороших людей, зверей, стихи, музыку.
И с молчаливой отвагой несшая свой крест до конца.
Она была родом из Луганска, училась в
Ивано-Франковском пединституте. В молодости прошла через неудачный брак: семья
мужа считала её неровней (Хоткевичи были очень знаменитой на Украине семьёй).
После развода Н.И. жила в Москве с матерью и младшим братом, фактически
пожертвовав своей женской жизнью и какой-никакой карьерой ради них. Жили очень
бедно (она говорила даже — впроголодь), считали каждую копейку. Отдушиной для
Н.И. была музыка: она училась пению. Больших способностей не имела, но музыка
доставляла ей радость, она её любила по-настоящему, и потому приход в 1974
году в Консерваторию был для неё не случайным. Там она оказалась на месте. Она
любила наш консерваторский народ, и её тоже любили.
Работала она в отделе каталогов, и с
потоком читателей практически не общалась. Но, если кто обращался за справкой
по каталогу, он мог быть уверен, что Н.И. его приветливо встретит,
внимательно выслушает и постарается помочь. Никогда никого она не «отшивала»,
никому не говорила — «Не видите, я занята?», никому не пеняла — «Вы что, сами
не знаете, что ищете?»... А ведь бывало, что и не знали. Путали
авторов, названия давали приблизительно. Она со всеми терпеливо разбиралась.
А попутно каталогизировала новые
поступления, переводя названия книг и нот с помощью словарей с самых немыслимых
языков (на карточке должно значиться не только название в оригинале, но и
перевод). Иногда звонила мне, уточняя жанр, фамилию композитора или какой-нибудь термин.
Мы подружились в 1985 году, и хотя
я проработала в библиотеке недолго, остались друзьями и встречались уже просто
так, обычно — у неё дома. Она дважды поддержала меня в очень тяжёлых личных
ситуациях, и я этого никогда не забуду.
Она не утратила способность страстно
увлекаться, и в 1990-е годы безумно увлекалась политикой (у неё над рабочим
столом висел портрет Ельцина), а потом вдруг уверовала во Христа и
сделалась ревностной прихожанкой, хотя раньше относилась к религии скептически.
У неё появился новый круг общения, и я из него постепенно выпала — жизненный
водоворот засасывает, и вырваться из своей воронки, чтобы очутиться в соседней,
бывает непросто, а порой и невозможно.
И всё-таки я неоднократно вспоминала
наши посиделки у неё в квартире, вычищенной как музей. Мы выпивали немного рома
(она держала его для гостей), иногда слушали музыку, беседовали. Потом она
угощала меня на кухне блинчиками, и мы вновь говорили о людях, книгах,
искусстве...
Да будет память о ней вечно светла.
Увы, фотографии Н.И. у меня нет. Как-то никогда не приходило в голову её снимать — она всегда была рядом...
Л.В.Кириллина,
профессор Московской консерватории