Проповеди

Рим.,2, 10-16

¹⁰Напротив, слава и честь и мир всякому, делающему доброе, во-первых, Иудею, потом и Еллину!

¹¹Ибо нет лицеприятия у Бога.

¹²Те, которые, не имея закона, согрешили, вне закона и погибнут; а те, которые под законом согрешили, по закону осудятся

¹³(потому что не слушатели закона праведны пред Богом, но исполнители закона оправданы будут,

¹⁴ибо когда язычники, не имеющие закона, по природе законное делают, то, не имея закона, они сами себе закон:

¹⁵они показывают, что дело закона у них написано в сердцах, о чем свидетельствует совесть их и мысли их, то обвиняющие, то оправдывающие одна другую)

¹⁶в день, когда, по благовествованию моему, Бог будет судить тайные дела человеков через Иисуса Христа.

 

Евр., 11,33 – 12, 2

³³которые верою побеждали царства, творили правду, получали обетования, заграждали уста львов,

³⁴угашали силу огня, избегали острия меча, укреплялись от немощи, были крепки на войне, прогоняли полки чужих;

³⁵жены получали умерших своих воскресшими; иные же замучены были, не приняв освобождения, дабы получить лучшее воскресение;

³⁶другие испытали поругания и побои, а также узы и темницу,

  ³⁷были побиваемы камнями, перепиливаемы, подвергаемы пытке, умирали от меча, скитались в ми́лотях и козьих кожах, терпя недостатки, скорби, озлобления;

³⁸те, которых весь мир не был достоин, скитались по пустыням и горам, по пещерам и ущельям земли.

³⁹И все сии, свидетельствованные в вере, не получили обещанного,

⁴⁰потому что Бог предусмотрел о нас нечто лучшее, дабы они не без нас достигли совершенства.

Глава 12.

¹Посему и мы, имея вокруг себя такое облако свидетелей, свергнем с себя всякое бремя и запинающий нас грех и с терпением будем проходить предлежащее нам поприще,

²взирая на начальника и совершителя веры Иисуса, Который, вместо предлежавшей Ему радости, претерпел крест, пренебрегши посрамление, и воссел одесную престола Божия.

 

Мф.,4, 18-23

¹⁸Проходя же близ моря Галилейского, Он увидел двух братьев: Симона, называемого Петром, и Андрея, брата его, закидывающих сети в море, ибо они были рыболовы,

¹⁹и говорит им: идите за Мною, и Я сделаю вас ловцами человеков.

²⁰И они тотчас, оставив сети, последовали за Ним.

²¹Оттуда, идя далее, увидел Он других двух братьев, Иакова Зеведеева и Иоанна, брата его, в лодке с Зеведеем, отцом их, починивающих сети свои, и призвал их.

²²И они тотчас, оставив лодку и отца своего, последовали за Ним.

²³И ходил Иисус по всей Галилее, уча в синагогах их и проповедуя Евангелие Царствия, и исцеляя всякую болезнь и всякую немощь в людях.

Мф., 4,25 – 5, 12 

²⁵И следовало за Ним множество народа из Галилеи и Десятиградия, и Иерусалима, и Иудеи, и из-за Иордана.

Глава 5.

¹Увидев народ, Он взошел на гору; и, когда сел, приступили к Нему ученики Его.

²И Он, отверзши уста Свои, учил их, говоря:

³Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное.

⁴Блаженны плачущие, ибо они утешатся.

⁵Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю.

⁶Блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся.

⁷Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут.

⁸Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят.

⁹Блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божиими.

¹⁰Блаженны изгнанные за правду, ибо их есть Царство Небесное.

¹¹Блаженны вы, когда будут поносить вас и гнать и всячески неправедно злословить за Меня.

¹²Радуйтесь и веселитесь, ибо велика ваша награда на небесах: так гнали и пророков, бывших прежде вас.

 

 

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

 В прошлый воскресный день мы праздновали память всех святых, то есть, то, как ответило человечество на приход Христа Спасителя, на Его жертву на кресте на Голгофе, на Его воскресение. Ответило святостью. Ответило, пусть немногочисленными, немногими людьми, по сравнению с огромным населением всей земли, но тем не менее тоже, как говорится, сонм замечательных, удивительных людей разных стран, разных народов, разных положений, разных возрастов. И логично, что наша Церковь постановила праздновать в следующее воскресение, то есть, сегодня праздновать память всех святых в земле Российской просиявших. То есть, как бы отвечая на вопрос о том, а как мы, как наш народ ответил на весть Христа, на принятие Евангелия.

 Конечно, Церковь в целом сверхнациональна. Церковь не может быть национальной или интернациональной, она – сверхнациональна. И все же у каждого народа свое призвание. Эти призвания разные, поэтому и характеры народов разные, и ответы на Евангельскую весть тоже разные. Так и в ответе Русской Церкви, в ее культе, иконах, народном благочестии, в явлении старчества, в явлении святых был свой ответ. И, конечно, в этот день нам следует задуматься и об истории нашего народа, и о святых нашего народа, о самих себе – как мы призваны нести Евангельскую весть в наших сегодняшних условиях? Потому что каждый христианин призван к тому, чтобы нести Евангельскую весть вокруг себя: кто-то с кафедры, кто-то по телевидению, но все мы призваны нести в жизни, в своих поступках, в семьях; там, где мы трудимся; на приходах, где мы общаемся с близкими. Так или иначе, у всех у нас сегодня есть повод задуматься о том, каким мы обладаем богатством, каким обладаем наследием российским, и как нам вести себя во всей этой ситуации.

 Думаю, что правы размышления наших русских философов, богословов XIX-го и начала XX-го века, и позже, середины XX-го века, размышления об особенностях нашего народа. Неслучайно Николай Александрович Бердяев обращал внимание на то, что есть несомненная связь между географией души русского народа и географией России. Как бескрайна страна наша, бескрайни просторы ее, так и бескрайна душа русского человека, которая, к сожалению, быть может, нередко не знает границ. Как писал Достоевский: «Мы огромны, как наша страна, и мы не знаем границ». И поэтому русский народ часто впадает в такой радикализм – с одной стороны, безразличие к миру, к его благам, а с другой стороны – такие крайние реакции: или невероятное терпение, или бунт, как говорил Александр Сергеевич Пушкин, «бессмысленный и беспощадный». И это терпение, какое-то отсутствие буржуазности, устройства народа, по-видимому, связано с тем, что народ самим климатом все время вынужден терпеть. Но вдруг, когда это терпение кончается, тогда происходит взрыв. И у меня есть запомнившаяся мне иллюстрация такого безразличия – в той деревне в Тульской области, откуда родом моя мама, я был в гостях у своего родственника где-то в 70-е годы, у него домик, садик, все вроде бы хорошо. Он мужик хозяйственный, войну прошел. И вот у него перед домом скамеечка – два пенька, и на ней лежит доска. Я сел, и чуть не упал с нее – оказывается, доска не была прибита ко второму пеньку. Говорю: «Что ж не прибьешь доску, чтобы не падать с нее?» А он отвечает: «А я помню, что на этой край не надо садиться». И так все! Это характерно очень.

 Мне мой друг рассказывал, как он был в экспедиции в Сибири еще в 60-х годах. Там много еще осталось поволжских немцев, ссыльных из Поволжья. Они уже осели там, были колхозы, председатели которых были и с немецкими фамилиями. А рядом русские деревни есть. И огромный контраст между ними! В немецких деревнях двухэтажные дома, тесовые крыши, тесовые мостовые, чистота везде. А русская деревня рядом: те же условия, колхоз, тайга, Сибирь – но покосившиеся избы, соломенные крыши, грязь непролазная, особенно весной не пройдешь. Вот такой характер народа, что делать?! По всей вероятности, это именно порождалось этим пространством. Прежде всего, это безразличие к благу. Мы даже видим, что на Украине климат помягче, и в целом вроде бы народ один и тот же, но там народ более ориентирован на устройство – хатки побеленные и т.д., нет таких темных, черных изб, как на Руси. Во всяком случае, уже как-то другой характер. И русский человек даже не уверен в том, что его собственность свята. Так же он не уверен в святости чужой собственности. И поэтому бунт против буржуазного мира вырождается в такое безразличие, неуважение ко всему. Михаил Михайлович Пришвин вспоминал в 18-ом году, когда летом уже начался грабеж барских домов в деревнях, и его крестьяне соседи, с которыми раньше дружили, говорили ему: «Ну, что Михаил Михайлович, ты пожил, теперь мы поживем. Не обижайся. Если даже тебя убьют, ну что ж теперь. Теперь наше время настало». Так что, такой характер, который нельзя не иметь в виду.

 И этот бунт проявляется еще и в характере таких людей, как бы духовных лидеров нации. Среди них много таких странников по своему характеру, по своей жизни: Достоевский, Толстой, Владимир Соловьев. Они были странниками и по своей психологии, и по устройству своей жизни – все время поиск чего-то, впадение во всякие странные крайности. Они чувствовали себя гостями. Помните строчки Есенина: «Кого жалеть? Ведь каждый в мир странник – пройдет, зайдет и вновь покинет дом»? Так что, вот такая психология. И в связи с этим, между прочим, неслучайно, что в России самым главным церковным праздником воспринимается Пасха. Я как-то это считал, как само собой разумеющееся. Действительно, Воскресение – победа над смертью. Но с удивлением читал комментарии Николаса Райта о том, что на Западе главный праздник – это Рождество.  И этот же комментатор как бы сожалеет о том, что не Пасха, потому что это же самое главное! «Да Он пришел в мир – конечно, это замечательно! Но победа-то тогда состоялась! И как бы было хорошо, если бы у нас праздновали бы Пасху более торжественно, чем Рождество». И это правда. Мне как-то довелось быть в Риме на Пасху. Ну, так, довольно скромно собирается народ, но нет такого, что необычайно что-то такое случилось. Так что, это правда. А в России именно так: все это пронизано ожиданием этого космического Воскресения. И это потому, что это всеобщее воскресение, общая победа над злом ожидается народом не как результат эволюции, а как результат чуда, катастрофы. Поэтому отсюда отсутствие боязни революции, разрушений всяких. Не боятся. Разрушают все. Поэтому и сказано: бунт бессмысленный и беспощадный.

 И между прочим, именно поэтому Россия выигрывает войны, потому что, как правило, народ не боится умереть. Умереть за то, что нужно – за правое дело, за страну и т.д. Потому что накануне Великой Отечественной войны было такое ощущение, что страна настолько ранена сталинскими репрессиями (репрессии были и среди военного командования), что, скорее всего, страна потерпит поражение. И вдруг, именно весь народ, не сразу (сразу, по-моему, только пленных чуть ли не 3 миллиона было), но потом уже, где-то к ноябрю-декабрю, весь народ как-то мобилизовался. Все работали отчаянно, отчаянно шли на фронт. Интеллигенция, научные работники шли добровольцами, хотя знали, что там одна винтовка на троих, и все равно шли. Так что, видимо, отсутствие этого страха перед смертью, как надежда на воскресение. Это, наверное, так и есть. С этим связана и другая черта – нигилизм народа. Как пишет один религиозный писатель, что: русский народ не бывает без Бога – он либо с Богом, либо против Бога, но без Бога не бывает – всегда Бог для него значим. Вот, послушаешь этого Александра Невзорова (безобразный, конечно, журналист), и тем не менее, тема Бога всегда его как-то привлекает. Любой повод он использует для того, чтобы лягнуть церковь и еще что-нибудь сказать такое нехорошее про нее. Сама тема его тревожит, очень беспокоит. Как и Ленина эта тема тревожила. Хотя он был отчаянный атеист, но он не мог спокойно к этому относиться. Так что, это тоже очень характерно.

И такая, конечно, психология – что, а уж если Бога нет, то тогда вообще все позволено. Помните, как Смердяков у Достоевского это говорит. Не для всех, конечно, но для очень многих такое отношение характерно. И история российская крайне тяжелая, и жизнь народа тяжелая из-за всех этих условий. Как писал Некрасов: «Волга! Волга! Весной многоводной ты не так заливаешь поля, как великою скорбью народной переполнилась наша земля». Просвещенные люди России это прекрасно понимали, и шли именно проповедовать народу. Но шли проповедовать, полагая, что беда в Церкви, что народ темный, поэтому он суеверный, верующий. Надо говорить, что Бога нет, царя надо свергнуть и т.д. Ну, свергли, и ничего хорошего из этого, как мы видим, не получилось. Но так или иначе, эта боль за народ была. Хотя очень хорошо об этом пишет Владимир Иванович Вернадский, наш замечательный ученый. Он пишет о том, что революция произошла из-за того, что любовь интеллигенции была направлена не в ту сторону – была любовь к народу, а должна быть любовь к ближнему. Потому что любовь к народу – это все-таки абстракция, это некая идея. А вот любви к ближнему-то и не было. И из-за этого-то многие беды и происходили. Так что, это правильное замечание Вернадского, который сам прошел через эти революции, сам был в самых таких тяжелых местах, событиях. В Киеве стал президентом Украинской Академии наук. Когда? В 1918-ом году! Там гражданская война идет со всех сторон, он организует Академию, становится ее президентом. В Крыму организует кафедру Таврического университета, в каком году? Летом 20-го года! Когда Врангель терпит поражение, отступает, он встречается с Врангелем, и с его согласия организует там университет, и т.д. Вот такой удивительный пример! Казалось бы, все вокруг пылает, а человек думает о будущем, о науке. Такая крайность.

И самой природой действительно русский народ приучен к страданию. Но при этом крест страдания и смерть неотделимы от славы. Почему так? Слава всегда воспринималась как нечто, чрезвычайно важное. И еще есть такая интересная деталь историческая, конечно, можно считать ее совпадением, но очень уж значимое совпадение. 22 июня 41-го года было воскресение. И как раз в этот день тоже была память всех святых, в земле российской просиявших. И победу в войне как раз многие связывали с тем, что начали-то в день памяти всех русских святых, что они помогли и заступились. Тоже такое очень важное совпадение.

Таким образом, мы все время слышим о Святой Руси. Но и, конечно, возмущение: какая уж там Святая Русь? Грязь непролазная и все прочее. Но речь идет, конечно, о том, что в народе жила эта мечта о Святой Руси, мечта об устройстве. И необязательно это этические нормы и повседневный быт. В этом отношении характерны заключительные сцены замечательного фильма «Житие одной бабы» режиссера Андрея Смирнова, кстати, духовного чада о.Александра Меня. В этих сценах показано подавление тамбовского крестьянского восстания, кстати, войсками Тухачевского, химическим оружием против восставших крестьян. И заканчивается тем, что деревня вся рушится. И все бегут к церкви, и в этой церкви всех восставших крестьян расстреливают, а они поют «Христос Воскресе!» Вот такое удивительное противопоставление - как Град Китеж погружается от этого страшного мира в иной, в лучший мир, мир воскресения.

Так что, думаю, что нам важно размышлять о наших русских святых. Тем более есть замечательное исследование Ключевского о преподобном Сергии Радонежском, которого он назвал «благодатным воспитателем русского народа». Есть труды наших историков Голубинского, Федотова. Есть замечательная, удивительная работа (ее можно найти и в интернете) отца Иоанна Кологривова, русского католика, ставшего даже членом Ордена Иисуса, иезуита. Как замечательно пишет он о России! Потому что святые как бы собирали в себе, концентрировали характер народа, его позитивные стороны, его замечательные богоносные стороны против тех негативных сторон «бессмысленного и беспощадного бунта», который в народе живет. Думаю, что нам очень важно это понимать, чтобы и наше отношение и наш строй мысли, и наша жизнь создавались уже  соответственно в связи с нашим непременным участием в этой судьбе нашего народа через нашу церковь, через наше христианство, через нашу жизнь.

Аминь.