Проповеди

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

 

  Мы с вами сейчас читали большое произведение высокого богословского и поэтического уровня, произведение старинное, перевод с греческого языка. И, конечно, нам иногда кажется, что слишком большой текст, слишком сложный, слишком много ссылок на Священное Писание. Нужно ли это? Это трудно воспринимать даже человеку более-менее церковному, но, думаю, что всё это говорит лишь о том, что наш с вами духовный и церковный уровень ещё очень низок по сравнению с тем, что могло бы быть, по сравнению с тем уровнем, какой имели авторы этих замечательных богослужений. И необходимость такого духовного церковного роста, такой длительной перспективы нам ещё, быть может, нужно достигать. Во всяком случае, это говорит о том, как ещё мало мы воцерковлены, какой уровень духовности у нас ещё достаточно невысокий. И поэтому, думаю, что это должно вызывать у нас не чувство огорчения и какой-то критики, а, скорее, чувство смирения и такого благоговения перед теми святыми, перед теми церковными служителями, созидающими наше церковное богослужение, которые создали это огромное богатство Церкви. Так что нам это скорее не для осуждения с нашей стороны, а для смирения.

 Еще, связанное с этим, мне хотелось бы сказать еще вот о чём. Когда мы слышим этот Канон, конечно, может возникнуть такое недоумение: почему Андрей Критский так много говорит о своих грехах каких-то страшных: «Каина убийцу превзошёл», блудниц превзошёл, и так далее. Я думаю, что прежде всего надо сказать, что это, конечно, не было опытом его реальной жизни, скорее, это то, что происходило в помыслах, и это, с одной стороны, нас утешает, что те помыслы, которые и у нас возникают, это не какой-то наш личный недостаток, наше страшное недостоинство, а что даже у такого человека такого высокого уровня все эти помыслы, ощущение себя великим грешником — оно тоже было.

 И здесь, может быть, и другое недоумение: но почему же так он себя укоряет? Разве, действительно, он такой уж грешный человек? И разве, действительно, мы такие вот грешные? Наверняка, есть люди, которые более грешные, чем мы с вами. Думаю, что это такой соблазнительный помысел, очень рискованный, опасный, недостойный. Потому что, когда мы встречаем людей, совершавших страшные преступления, я как раз на прошлой неделе был в колонии под Салехардом, это за Полярным кругом, для людей, которые отбывают пожизненное лишение свободы. Некоторые люди там уже отбывают пятнадцать, двадцать, один, я его лично знаю, тридцать лет уже находится в заключении. И, конечно, когда мы думаем, что «ну, мы то лучше, чем они», но на самом деле, думаю, что это такой лукавый помысел, потому что, когда человек подумывает не о том, чтобы себя сравнивать с другими людьми, конечно, там есть тяжёлые преступники, у которых за плечами по три-четыре трупа, а то и восемь, и семь убийств. И вот, тем не менее, все они, кто, действительно, совершил преступления, они не скрывают этого. Они говорят: «Да, я страшно грешный, невероятно грешный», и они радуются тому, что они обрели возможность узнать Бога, читать Евангелие. Некоторые даже говорят: «Это хорошо, что я оказался в тюрьме, здесь, а то что бы я делал на воле: грабил, убивал, - вот и всё».

 Конечно, когда мы себя сравниваем с такими людьми, может появиться такой помысел: «Но, мы-то все-таки не такие грешные». Но здесь направление нашей мысли должно идти не так, а подумать о том, почему каждый человек себя ощущает самым грешным? Это не только Андрей Критский, а многие-многие святые ощущали себя самыми грешными. Что это, какое-то лицемерие? Какое-то излишнее умаление себя? Думаю, что совсем нет. Просто исходить надо не из того, что сравнивать себя с другими, а из того, что мне было дано, другому человеку что было дано, и какой мы принесли плод.

 Вот в этом случае, конечно, мы можем без всякого излишнего унижения сказать: «Да, я, действительно, самый грешный, потому что из того, что мне было дано, я принёс очень мало. Плод мой совершенно ничтожный и жалкий». Потому что вот я вспоминаю тех людей, которых я исповедовал, причастил, шестьдесят два человека за эти пять дней, многие прошли через такие трудные обстоятельства жизни. Один, сравнительно молодой человек, рассказывал мне, что он был в семье, где отец пьянствовал и всё время его избивал, ещё маленького, три-четыре года, пять лет. Когда ему было семь лет, отец ушёл из семьи, осталась мать, которая тоже пьянствовала, водила мужчин и так далее. Вот он вырос в такой обстановке. «Моим, - говорит, - образованием был двор», где его уже с семи лет учили воровать, обманывать ребята, которым было по семнадцать-восемнадцать лет. Понятно, то, что он перенёс. И он говорит: «Знаете, я понимаю, что я плохо поступил: убил пять человек, но мне их как-то не очень жалко пока, мне себя жалко». Вот, понимаете, вот такое состояние человека, который прошёл такое чудовищное детство. И, конечно, когда мы сравниваем себя: родились в Москве, в хороших условиях, в хорошей школе, друзья и всё такое. И каждый, подумав о том, в каких условиях он вырос, и что он принёс, думаю, что каждый может сказать: «Да, я самый грешный человек на земле. Потому что, из того, что мне было дано, плоды мои, увы, печальны». И вот тогда это содержание Великого Канона, оно вполне будет адекватно нашему состоянию, нашим достижениям. И пример разбойника на Кресте, примеры других кающихся людей могут для нас быть замечательными, вдохновляющими, именно, чтобы не быть раздавленными нашими грехами, нашим недостоинством, чтобы понимать, что, если мы это осознаём, то Господь нас так же помилует, как Он миловал тех людей в Евангелии, которые, действительно, получили от Господа покаяние, исцеление, прощение.

 Вот давайте в этом направлении нашу мысль, нашу жизнь строить в оставшиеся дни Поста, чтобы нам, действительно, смиренным сердцем, с осознанием той малости, которой мы ещё только достигли, с этим идти за нашим Господом и благодарить Его, и радоваться тому Спасению, тому Воскресению, которым Он победил грех мира, смерть вокруг. И приобщаться ей в нашей внутренней жизни и соответствовать, чтобы и наша жизнь в миру, общение с людьми были тоже достойны нашего спасения, нашего призвания. Аминь.