... на главную страницу Проповеди Книжная полка
Молитвослов Акафист благодарственный Приходская периодика
Стенгазета Святые отцы Свидетельства
Исторические уроки Православный университет Медиатека

 

Воспоминания об отце Михаиле Шике


Мой отец — священник Михаил Владимирович Шик один из тысяч православных священников, расстрелянных или замученных в страшные 30-е годы, когда набиравшее силу советское государство пыталось искоренить религию.

Михаил Владимирович родился в Москве в состоятельной семье в 1887 г.

В 1905 г. окончил 1-ю Московскую гимназию. В 1912 г. окончил историко-филологический факультет Московского университета и прослушал курс философии во Франкфуртском университете. Это время философских и религиозных исканий. Он уже читал и знал Евангелие лучше многих православных, любил церковные богослужения, но от решения креститься был еще далек.

В 1914-1918 гг. Михаил Владимирович — в армии, в звании унтер-офицера. С революцией исчезла моральная преграда, затруднявшая решение креститься, — теперь, когда православие перестало быть государственной религией и крещение не сулило никаких жизненных благ, да и душа его созрела для этого шага, решение было принято.

В 1918 г., в возрасте 31 года, Михаил Владимирович крестился в Киеве. В том же году он женился на Наталии Дмитриевне Шаховской, дочери князя Д.И.Шаховского. При крещении Михаил Владимирович выбрал своим небесным покровителем св. мученика князя Михаила Черниговского. Позднее В.Г.Мирович вспоминала:

“По его словам, ему “как-то по-особенному был близок образ князя Михаила Черниговского, замученного в Орде”. И тогда же я подумала, что в нем бессознательно, а может быть, и сознательно говорила надежда закончить свой путь на этом свете венцом мученика.Когда при нем жалели кого-нибудь, пострадавшего за веру, он с раздражением говорил: “Не понимаю, как можно жалеть человека за увенчание его пути! Пострадать в данном случае значит принять логическое следствие сделанного человеком выбора пути”.- “Не гордыня ли — притязать непременно на мученический венец?” — заметил один из собеседников.

Михаил Владимирович усмехнулся и сказал: “До венца тому, кого пошлют туда, куда Макар телят не гонял, еще очень далеко. И венец там получить трудно, потому что жизнь там нелегкая. И так ее вынести, чтобы попасть в ряд святых мучеников, — удел немногих. Ведет сюда обыкновенных, грешных людей — логика первого решения и логика исторического момента””.

Поженившись, мои будущие родители поселились в Сергиевом Посаде; в 1919-1920 гг. Михаил Владимирович занимался проблемами религиозной философии при кафедре философии Московского университета “для подготовки к профессорскому званию”, но это быстро прекратилось — времена неудержимо менялись. В начале 20-х гг. Михаил Владимирович преподавал историю и психологию в Сергиевском педагогическом техникуме и работал в возглавлявшейся о. П. Флоренским комиссии по охране памятников Троице-Сергиевой Лавры.

“Логика первого решения” вела его к принятию священства, а “логика исторического момента” — к осознанию неизбежности жертвы. В двадцатые годы Михаил Владимирович пишет цикл стихов “В Страстную седмицу”. Приведу одно из них, в котором особенно остро ощущается предчувствие личной крестной жертвы:

Крестное древо

уже на земле.

Слава страстям Твоим,

Господи!

Жгучий венец

на Пречистом челе.

Слава страстям Твоим,

Господи!

Благо тому,

кто на страсти грядет!

Агнец избранный

заклания,

Тебе сораспятый

с Тобою умрет

И воскреснет в Тебе,

по Писанию!

Первый священный сан — сан диакона был принят отцом в июле 1925 г., рукополагал его митрополит Петр. Вскоре митрополит Петр был арестован, а затем, в декабре 1925 г., арестовали и отца “по делу митрополита Петра”. Полгода Михаил Владимирович сидел в тюрьме, затем был отправлен в административную ссылку в Среднюю Азию. Пока отец сидел в тюрьме, успела родиться я — третий ребенок о. Михаила. Впервые он увидел меня двухлетней, вернувшись из ссылки.

Оказавшись с тремя детьми практически без средств к существованию, мама со мной, полугодовалой, ездила из Сергиева в Москву на работу, оставляла меня у бабушки и бежала в Исторический музей, где водила экскурсии, а затем с продуктами и пеленками в рюкзаке и со мной на руках возвращалась в Сергиев. Но уныние не было ей свойственно: после моего рождения она писала мужу в тюрьму:

“Дай Тебе Бог терпения. А я сквозь тоску о Тебе часто чувствую себя счастливой безмерно, — счастливой Тобой, и знаю, что впереди радость свидания и верю, что она не отнимется от нас, и молюсь, — только бы нам самим ее не отравить”.

Из тюрьмы отца отправили этапом в Туркестан, в город Турткуль, вместе со многими другими священнослужителями. Сохранились дневниковые записи о. Михаила об этом “путешествии”. Вот два небольших отрывка.

 

Самарканд, 6/19-VII-1926

15-го выехали из Ташкента, пробыв там, к счастью, только 4 дня. Здесь всем заправляет и бесчинствует шпана, обкладывает “буржуев” поборами, обкрадывает заключенных.С нами этапом пришла и вместе заперта была в “школе” группа бывших начальствующих лиц из изолятора с остр. Возрождения на Аральском море. Шпана порывалась свести счеты с этой компанией. Когда в первый день я пошел в уборную без подрясника, ко мне подошли двое молодцов и стали допрашивать, не я ли начальник “острова”. Я показал свою косицу, обличавшую мое духовное звание. Они отошли, но через минуту, не совсем убежденные, вернулись с вопросом: “А крест носишь?” Я указал на свой вырезанный из фанеры в Бутырках крест. Недоверие еще не было побеждено. “Почему самодельный?” Объяснил, что в ГПУ кресты снимают. “Да, верно, они против религии идут”. Таким образом, св. Крест оградил меня от побоев.

 

22/7. Пароход “Комсомолец”

по Аму-Дарье

В Самарканде власти отказались прицепить наш арестантский вагон, так как этап наш очень немногочислен. Усадили нас в общий вагон. На соседней лавочке ехала мать с 5-летней девочкой. И еще была женщина с грудным ребенком. Я радовался, видя этих детей. Сколько месяцев уже не видел вблизи этих Божьих цветков! Вспомнились мои малыши, оставленные дома за три с половиной тысячи верст.

Наконец прибыли в Чарджуй. Ночью шли через город. Примут ли нас на пароход или оставят ночевать на берегу? Краткие переговоры начальника конвоя с капитаном. Нам отвели носовой трюм. Просторно, чисто, не душно. Чувствуем себя точно в раю после духоты и пыли путешествия в вагоне. Помылись, напились чаю и, помолившись, разложили на полу постели и улеглись на отдых. Привыкли уже валяться на полу. Ни в Ташкенте, ни в Самарканде не было нар в отведенных нам камерах.

Забыл отметить — в вагоне перед Чарджуем тихонько пели всенощную с акафистом Богородице по случаю завтрашнего празднования Казанской иконы Божией Матери. Как утешительны эти наши импровизированные службы в тюрьме и в пути. Кругом гомон, брань, смех. Но не так ли в обычной жизни мы, выплывая из волн житейской суеты, стараемся оторваться от нее, чтобы сосредоточиться в молитве?”

Кровь мучеников — есть семя церкви


Елизавета ШИК
Dec 5, 2005


 

Биографическая справкасайта Якова Кротова)

Михаил Шик (20.7.1887, Москва - 27.9.1937, Москва, Бутово). Сын богатого еврейского коммерсанта, Шик в 1912 г. окончил историко-филологическое отделение Московского университета, изучал философию во Франкфуртском университете, вместе с друзьями по университету Вернадскими и другими создал историко-философский кружок. В Первую мировую войну служил в армии. В 1918 г. он принял православие и женился на княжне Наталии Дмитриевне Шаховской, преподавал в Сергиеве Посаде историю в техникуме. В 1925 г. митр. Пётр Полянский рукоположил его в диаконы, и когда в декабре этого года арестовали Полянского, было арестовано несколько его единомышленников из Сергиева Посада; осудили их как "самаринскую" группу, потому что следователи считали, что лидером был А.Д.Самарин. Два года Шик провёл в ссылке в Каракалпакии (г. Турткуль), где его и рукоположил епископ Таврический и Симферопольский Никодим (Кротков). Освободившись, он стал служить в московской церкви Николы в Клёниках, где был настоятелем о. Владимир Амбарцумов и где продолжала собираться община о. Сергия Мечёва. Когда митр. Сергий Страгородский объявил о том, что митр. Пётр Полянский, находящийся в заключении, уже не может считаться главой Церкви, Амбарцумов и Шик, избегая скандала и запрещения в служении, ушли "за штат". Шик купил дом в Малоярославце, построил тут церковь, где и служил до самого ареста. Духовные дети его тоже были из интеллигенции: литературовед Борис Удинцев, пианистка Мария Юдина. Его арестовали 25 февраля 1937 г. по делу еп. Арсения Жадановского и расстреляли на Бутовском полигоне в один день с Жадановским и десятками других священнослужителей. Память 14/27 сентября

 

см. также

Паломничество в1937 год

Об отце Михаиле Шике

Елизавета Михайловна Шик. Воспоминания об отце ("Альфа и Омега" № 1 (12/97))

Елизавета Михайловна Шик. Путь (О моем отце — Михаиле Владимировиче Шике — отце Михаиле).

Татьяна Рябинина. Памяти Елизаветы Михайловны Шик.

 

 

 

 

Карта сайта


Летопись

Расписание

Крещение

ВОСКРЕСНАЯ ШКОЛА

Исповедь

Катехизация

Расписание катехизации

Что такое катехизация

Видеозаписи лекций

Литература

Наши поездки (архив)

Жизнь прихода

Объявления

Паломничество

Милосердие

Творчество

Помощь заключенным

Работа с детьми

Подростковый клуб

Семейный клуб

Психологическая помощь

Самопомощь

Взаимопомощь

Встречи Тэзе

РДКБ

Дом трудолюбия Ной

Детский хор

Православный университет

Наш храм

История храма

Косма и Дамиан

Служители

Святитель Филарет

о. Петр Ильин

Иконостас

Старые фото

После разорения

Начало возрождения

Храм в наши дни

Инстаграм

Фейсбук

М.Д.Скобелев

Фонд А.Меня

Читать и слушать

Проповеди

Книжная полка

Молитвослов

Акафист благодарственный

Приходская периодика

Стенгазета

Святые отцы

Свидетельства

Исторические уроки

Православный университет

Медиатека

Приходские встречи

Контакты

Старый сайт